01.02.2021 в 11:15

Пишет  Gonzzza:

Профессор Щукин вошел в аудиторию и посмотрел на студенток.
- Чего вы все такие вялые? Прям никаких лекций читать не хочется! - спросил он.
- У нас дисбаланс серотони́на, дофамина и эндорфина! Вы в свои девяностые годы не знали, что это такое, и у вас все прекрасно выделялось! - хором сказали студентки.
Профессор Щукин подошел к двери, выглянул в коридор и закрыл дверь на ключ. Потом взял забытую электриком дрель, включил ее и мрачно ухмыльнулся. Студентки с ужасом смотрели на него.
- Вот-вот! - сказал профессор Щукин и выключил дрель. - Интерес к жизни появился, не так ли? Это и есть великая тайна девяностых годов! Недостаток серотони́на, дофамина и эндорфина блокируется адреналином!

(с) Чаепитие в графстве Чешир

@темы: Смех

---

mattyaaisu12345

@темы: Ракушки, mattyaaisu12345, One Piece

---

01.02.2021 в 04:03

Пишет  QVall:

[picspam] - Календарь российских праздников
День космонавтики мне больше всего понравился )

~ Waldemar von Kozak

День учителя больше понравился)

@темы: Ракушки, Смех, Waldemar von Kozak

---

01.02.2021 в 05:49

Пишет  Горобэй:

усталое

@темы: Ракушки

---

01.02.2021 в 03:52

Пишет  Горобэй:

Почему-то видится Нами и Луффи

@темы: Ракушки

---

01.02.2021 в 02:39

Пишет  RedTwilight:

Анна на ночь.

+nsfw

by dandonfuga

Удачной недели

@темы: Ракушки, Disney, Различное отсутствие одетости, dandonfuga, Dangon Fuga

---

Cla Rity

@темы: Ракушки, Cla Rity

---

01.02.2021 в 02:31

Пишет  QVall:

[picspam] - Angels' Power

~ Amelie Hutt

Вторая понравилась

@темы: Ракушки, Amelie Hutt

---

31.01.2021 в 22:39

Пишет  Йомин:

Что делали с погибшими моряками

Великие сражения, конечно, имеют шанс войти в мировую историю, но современникам, помимо общеполитических и тактических итогов, они оставляют вполне насущную проблему гигиенического порядка – куда-то требуется срочно прибрать множество трупов. На суше это дело решалось традиционно – братские могилы для публики попроще и примитивное бальзамирование для серьезных шишек (только бы до дома довезти в более-менее благопристойном виде). Начальство поменьше могли похоронить там же, где оно погибло. Разве что для утешения родным могли достать из груди покойничка сердце или схожий ритуальный сувенир. Но что делать с этим добром на море? Крио-технологии появились только в XIX столетии, так что требовалось решать проблему иначе.

После Трафальгарского сражения тело Горацио Нельсона доставили в Британию, предварительно поместив его в бочку с крепчайшим бренди. По легенде, правда, уже в Лондоне обнаружили, что покойник умудрился самостоятельно отпраздновать тризну – в порту обнаружили, что бренди куда-то исчезло и бочонок чудесным образом осушен. Но то прославленный адмирал, которому прощались даже посмертные чудачества. А что делать с погибшими в том же бою офицерами и матросами? Их-то были сотни. И на каждого алкоголя для консервации не наберешься. Поэтому понятное дело, что хоронили их в море.

Идея морских погребений известна еще в античные времена. Но тут требовался особый такт. Потому что если ритуал будет недостаточно торжественен, это скажется на моральном состоянии экипажа, что недопустимо. Отсюда четкий регламент процедуры, более или менее сохранившийся до середины ХХ столетия.

Прежде всего тело зашивали в кусок парусины. А к ногам привязывался груз. В качестве которых часто выступали пушечные ядра. А позднее – старые прогоревшие колосники.

Функцию гробовщика (зашивавшего мешок) выполнял обычно парусный мастер. Надо отметить, что за хлопоты ему полагалась финансовая надбавка. В Британском флоте, к примеру, за упаковку в парус одного погибшего мастер получал гинею – немалую сумму по тем временам.

Имелась специальная доска (иногда ее роль могла выполнять простая сходня), устанавливаемая одним краем на планшир. По ней-то тело и соскальзывало в море. Соответственно, за ее гладкостью следили.

Прежде чем сбросить покойника в море, требовалось провести определенный ритуал. Который считался обязанностью корабельного священника. За неимением такового – капитана. Флаг приспускали до середины, и поднимали только после того, как тело падало в воду. На прощании с погибшим участвовала вся команда, свободная от вахты. Ни для матросов, ни для офицеров исключения не делалось. Таким образом, показывали, что перед смертью все равны.

Интересно, что во времена античности в рот покойному вкладывалась мелкая монета – на оплату трудов потустороннего перевозчика. Нечто подобное сохранилось и в Новые времена. Правда, теперь плату за ритуальные услуги запасал сам моряк – в виде небольшой драгоценности. То есть серьги в ухе матросов, иной раз стоившие весьма дорого, предназначались не в качестве украшения или наградного знака. А именно как плата за ритуальные услуги на тот случай, если несчастного постигнет смерть где-то в походе. Так что парусный мастер имел полное право еще и обобрать тело моряка.

Из этой же категории отношение матросской братии к рыбе – ее старались не есть, по крайней мере, на корабле, во время похода. Такая неуклюжая и суеверная попытка обмануть смерть – мол, я рыбу не ем. Вот и судьба окажется ко мне благосклонной и не отправит на корм рыбам.

Источник: zen.yandex.ru/battlez

@темы: Рыбка разных наук

---

31.01.2021 в 22:30

Пишет  Neuro Nougami:

Для такого танца пофигуристее надо, но даже так неплохо

@темы: Увиденное в отблеске чужого костра

---

31.01.2021 в 22:18

Пишет  N.K.V.D.:

Mambo Italiano: история одной песни, которую все слышали, но не понимают, что это

Каждому, кто хотя бы миллион раз слышал песню Mambo Italiano, очевидно, что это песня итальянская и, может быть, даже народная. Так вот, и то и другое — неверно.

Читать

Уроженец Нью-Йорка Генри Роберт Меррилл Леван с детства мечтал стать певцом, однако карьера никак не складывалась должным образом. Особенно помешали начало Второй мировой войны и вербовка на фронт. Вернувшись, он подрабатывал в Голливуде третьеразрядным ассистентом сценариста — писал диалоги для актеров.

В Голливуде всегда ценились мастера на все руки (можно хорошо сэкономить на штатных расходах), поэтому в какой-то момент Роберта Левана попросили написать музыкальный номер для актрисы Дороти Шэй. Роберт сочинил для нее целый альбом, и он стал грандиозным хитом в США.

Леван сократил свое имя до Боб Меррилл и принялся сочинять песни под заказ. От клиентов не было отбоя, среди них и Сара Воан, и Барбра Стрейзанд.

В 1954 году на нью-йоркских дискотеках разгорелась неукротимая мода на пляски под «мамбо» — мода явно пришла с Кубы. Немудрено, что Боб получил заказ написать плясовую песню в таком вот латиноамериканском стиле.

Времени было крайне мало, а приступ вдохновения снизошел на автора, когда он пребывал в итальянском ресторане. Он накарябал все, что сочинил, на салфетке — так и появилась песня Mambo Italiano, дитя кубинской музыки и итальянской еды.

Дальше

Свежеиспеченная песня досталась очень популярной тогда певичке и актрисе из Кентукки — Розмари Клуни. С ней-то тема и прославилась.

У Розмари тоже интересная судьба. Ее очень любил Бинг Кросби и всячески помогал в карьере и на старте, и в трудные годы упадка. А трудностей на ее долю выпало изрядно. Она заработала нервный срыв и почти завязала с шоу-бизнесом, когда в ее присутствии был убит сенатор Роберт Кеннеди.

При этом Розмари была дважды замужем за одним и тем же парнем — пуэрториканском актере Хосе Феррере, который стал первым в истории латиноамериканцем, получившим «Оскар».

Но мы отвлеклись, вернемся обратно к песне. Mambo Italiano перепета столь бесчисленное число раз, что затруднительно утверждать, какую версию ты услышал первой. К тому же она невероятно часто всплывала в кинофильмах, в том числе и в инструментальных обработках.

Её текст — забавный поток слов из самых разных языков и диалектов, включая английский, итальянский, испанский и вымышленный. Звучит сумбурно, однако при желании можно сложить из этого некое подобие оформленной мысли — «ты счастлив в пиццерии, когда ты мамбуешь по-италиански».

(с.)

@темы: Рыбка, пойманная в глубокой воде

---

31.01.2021 в 20:03

Пишет  N.K.V.D.:

Как в Киеве родился бравый солдат Швейк

Ранним утром 24 сентября 1915 года в полку, где служил Ярослав Гашек - будущий автор «Похождений бравого солдата Швейка» сыграли тревогу - приближались русские войска. Это было контрнаступление Юго-Западного фронта под Дубно. Командир 11-й роты поручик Лукаш торопил своего ординарца Франтишека Страшлипку и его товарища Гашека - но они не спешили...

Читать дальше

Дело в том, что оба приятеля уже давно хотели сдаться в плен, потому что войной были сыты по горло с самого того момента, как их угораздило на неё попасть.

Гашек старательно и неторопливо наматывал портянки, как будто от этого зависел исход всей компании, а Страшлипка всё возился с верёвкой на рюкзаке с продуктами поручика Лукаша, которая никак не хотела затягиваться. Наконец поручик плюнул и дал дёру на улицу, махнув рукой на откровенно валявшую дурака парочку. Он был последним, кто видел Ярослава Гашека в составе доблестной Австро-Венгерской армии.

Вообще-то Гашек не собирался там служить. Когда император Франц Иосиф I издал универсал об объявление войны, в голове писателя созрел гениальный план, как сделать так, чтобы он существовал отдельно от войны, а она — отдельно от него, и они друг другу в этом мирном сосуществовании не мешали.

Ярослав решил, постоянно переезжая из города в город, избегать призыва. С женой он давно не жил, сын подрастал не видя отца, какой-либо недвижимостью Гашек обременён не был, опыт скитания по обширной Австрийской империи у него был значительный, так что его план вполне мог удаться, если бы не нездоровая тяга к не всегда своевременным шуткам.

При заселении в очередную дешёвую гостиницу Ярославу ни с того ни с сего взбрело в голову в регистрационной книге подписаться русским именем «Иван Сергеевич Толстой из Москвы», а в графе «Цель приезда» указать: «Ревизия австрийского генерального штаба».

Уже через несколько часов незадачливый «косильщик» от армии давал показания в местном полицейском околотке. Его объяснение, что он просто желал проверить бдительность австрийской контрразведки может кого и повеселило, но меньше всего смеяться потом довелось ему самому. Его недельку помариновали в «кутузке», после чего под конвоем препроводили на ближайший призывной пункт.

В ответ на замечания, что ему некогда тратить своё драгоценное время на такое недоразумение, как призывная комиссия, конвоиры пару раз наподдали ему под рёбра — во всех странах мира конвоиры не отличаются особой склонностью к юмору.

Попытка выдать себя за клинического идиота провалилась, так что в конце концов в армию Гашеку отправиться всё-таки пришлось. Его отпустили только на один день домой, чтобы проститься с родными. Его он использовал, чтобы закатить знатную попойку с друзьями и поклонниками его литературных талантов в трактире «На насесте».

11-я маршевая рота 91-го полка формировалась в Чешских Будеёвицах — там Гашек и начал свою службу. Он явился на службу в мундире и раздобытом для смеху цилиндре — штатной фуражки на него сначала не хватило. Чтобы подольше потянуть время своего нахождения вне пределов фронта Ярослав поступил в школу вольноопределяющихся, но его опять подвела тяга к шуткам по поводу и без. Его выгнали за сочинённую шуточно-похабную песенку «Боже, Англию низринь!».

Затем была неудачная попытка симулировать ревматизм, обвинение в попытке дезертировать с отбытием трёх лет тюрьмы по окончании войны и, наконец, отправка на фронт.

Как Гашек ни хотел избежать войны, он и она всё-таки встретились. Его к ней отвезли в арестантском вагоне.

Ярослав Гашек в австрийской армии.

Если вы читали «Швейка», то вам знакомы командир батальона капитан Сандлер, командир взвода кадет Биглер, старший писарь Ванек. Это всё реальные персонажи, талантливо срисованные Гашеком с окружавших его в армии персонажей. Только подпоручика Дуба не было — человека, который грозился солдатам: «Вы меня еще не знаете, но когда вы меня узнаете, то заплачете!». На самом деле он носил фамилию Мехалек.

Отличавшийся редкостным пацифизмом Ярослав решил искать первую же возможность, чтобы сдаться в плен. Особенно он укрепился в этом своём намерении после ожесточённых боёв, которые 91-й полк провёл под Сокалем, потеряв половину состава ранеными и убитыми.

В этих боях Гашек как-то встретил трёх русских солдат, и тут же с радостью предложил взять им его в плен. Беда в том, что эти бедолаги обратились к нему с точно таким же предложением, только в плен жаждали попасть они сами. В результате разгоревшейся дискуссии победило физическое большинство, и чеху пришлось вести пленных в свой штаб.

Позже в полку ходил анекдот, достоверность которого нынче установить невозможно, что, когда майор Венцель случайно выглянул из окна штаба и увидел, как из-за угла один за другим появляются солдаты противника, он, не мудрствуя лукаво, пустился наутёк, решив, что русские прорвали фронт. Если бы ему чуть хватило выдержки, он бы дождался появления из-за поворота конвоировавшего их Гашека.

За этот «подвиг» писателя произвели в ефрейторы и вручили серебряную медаль «За храбрость» с которой он буквально несколько месяцев спустя и отправился в плен вместе со своим верным товарищем Страшлипкой, многие черты характера которого позже «впитал» в себя незабвенный Швейк.

Дальше в украинской биографии прославленного писателя было несколько лагерей для военнопленных, в одном из которых — Бузулукском, среди 18 тысяч содержавшихся там военнопленных австро-венгерской армии разыгралась нешуточная эпидемия тифа, которая по некоторым оценкам унесла жизни двух третей военнопленных. Гашек тоже заболел, но, к счастью, выздоровел.

Вскоре в лагерь приехали чешские офицеры, набиравшие добровольцев в чешский легион — Чешскую дружину, воюющую на стороне России против Австро-Венгрии, и Гашек с готовностью в него записался — он был сыт по горло серой и тусклой лагерной жизнью. Весной 1916 года он очутился в киевском пригороде Дарница, где находился крупнейший в Российской империи лагерь для военнопленных славян.

Гашека сначала зачислили писарем в 1-й полк имени Яна Гуса. Его житьё-бытьё наладилось, как он того и желал, подальше от боевых действий. Он агитировал своих земляков воевать против Австро-Венгрии и спал на застеклённой веранде канцелярии своего батальона. Вскоре Гашека привлекли к выпуску выходившей в Киеве чешской патриотической газеты «Чехослован». На страницах издания его имя начинает встречаться с 10 июля 1916 года.

Гашек высмеивал австро-венгерскую военщину, пропагандировал своих земляков взять в руки оружие, для того, чтобы, наконец, отвоевать для Чехии независимость.

Материал его был настолько талантлив, что редактор «Чехослована» — Венцеслав Швиговский включил бывшего военнопленного в редколлегию в качестве ведущего журналиста. Остроумные фельетоны Гашека значительно подняли тираж киевской газеты, редакция которой располагалась по адресу ул. Владимирская, 36 в помещениях частного отеля «Прага», находившегося в собственности русского чеха Вацлава Вондрака.

Неприхотливый Гашек ночевал в приёмной редакции, часто используя вместо подушки подшивку газет и укрывшись шинелью. Вместе со скромным достатком вернулась и застарелая тяга к шумным компаниям, весёлым попойкам.
Дни проходили в казармах, в Дарницком лагере, в редакции, в любимом кафе «У чешской короны», которое находилось по современному адресу ул. Б. Хмельницкого, 19, возле оперного театра.

Гашек очень много пил, в основном пиво, но не забывал и более крепкие напитки, хотя предпочитал водке вино, даже если оно было сомнительного качества. Работал, как и когда-то дома, быстро и всегда начисто, чтобы не терять зря на редактирование и переписывание время, которое с гораздо большой пользой можно провести в пивной.

Попойки стали приводить к эксцессам.

20 января 1917 года в кафе для посетителей выше среднего достатка «Самадени» Гашек порядком набрался вместе со своим шурином Славой Мейером, офицером русской армии. Ярослав начал шуметь и попал в поле зрения какого-то генерала, который тут же приказал призвать распоясавшегося чеха к порядку. Гашек стал активно возражать, за что его тут же арестовали.

Второй инцидент произошёл месяц спустя 24 февраля 1917 года в кафе «У Золотых ворот» по адресу улица Ярославов вал, 1.

Любимое кафе Ярослава Гашека "У Золотых ворот".

Гашек заглянул сюда с бывшим сербским офицером Талавани. Не спросив разрешения у сидевшего за одним из столиков прапорщика, он плюхнулся перед ним на стул, нарушив всякую субординацию. Тот вполне миролюбиво поинтересовался, почему вольноопределяющийся позволяет себе такую непростительную фамильярность. Гашек повёл себя вызывающе, выйти отказался, нагло заявил: «А знает ли господин прапорщик, кто такой Ян Жижка из Троцнова?», а когда возмущённый прапорщик попытался обнажить саблю, разбил ему о голову бутылку.

Прапорщика из кафе повезли в госпиталь, а Гашека — в Борисполь в гарнизонную тюрьму.

Редакция «Чехослована» не могла обойтись без своего ведущего журналиста, и активно хлопотала о скорейшем его освобождении. Её усилиями Ярослав очутился на свободе через 11 дней. Он явился в «Прагу» с пачкой мелко исписанной бумаги. Это была повесть «Бравый солдат Швейк в плену». Спустя несколько дней она вышла в типографии «Чехослована», располагавшейся также в районе Ярославова вала, отдельной книжкой.

Ей было далеко до будущего романа, который писатель будет писать, да так и не допишет на родине, но это было первое появление литературного Швейка «на людях».

Литературного, потому что существовал настоящий человек по имени Йозеф Швейк. Он служил до войны в Праге дворником на Виноградах и вечерами частенько сиживал в трактире «У чаши» — по которому Гашек и знал его ещё в той довоенной жизни. Этого настоящего Швейка он потом встретил в Дарнице, в лагере для военнопленных и сагитировал перейти на сторону русской армии. Швейк потом даже спас его во время Гражданской войны, когда Гашек воевал за красных, и попался белочехам. Швейку приказали конвоировать Гашека, а он помог тому бежать.

Но тот Швейк не был настоящим прообразом Швейка литературного — им был сам Гашек, который добавил к собственному портрету черты характера и какие-то штрихи своих обожаемых земляков, таких же сибаритов и ценителей жизни, как и он сам.

Комикс 1939 года. Комикс югославский, но его автор - русский эмигрант Иван Шеншин

После издания повести Гашек стал редактором «Чехослована». Прогремевшую вскоре Февральскую революцию и свержение монархии писатель приветствовал в статье «Тёмная сила», посвященной Григорию Распутину. 17 марта он выступал перед своими земляками, обсуждая с ними перспективы развития Чешского легиона, 8 апреля — на митинге перед киевскими рабочими, проводившемся на Бибиковском бульваре (современном бульваре Т. Шевченко).

В это время среди находившихся в России чехов наметился раскол.

В редакцию газеты ворвалась националистически настроенная группа чешских солдат во главе с капитаном Радолой Гайдой.

Радола Гайда

Гашека избили, ему пришлось на время распрощаться с издательской деятельностью. Он вновь встал рядовым 1-го полка имени Яна Гуса, принял участие в сражении под Зборовом, где плохо вооружённые чехи разгромили превышавшие их численно австро-немецкие войска. Гашек был награждён Георгиевским крестом, был избран солдатами в полковой и затем бригадный комитет.

15 ноября 1917 года писатель вернулся в «Чехослован». Он принял сторону большевиков и вступил в публичную полемику с будущим чехословацким лидером Томашем Масариком.

Вскоре Гашек осознал, что среди своих земляков оказался в меньшинстве.

В конце февраля 1918 года он покинул Киев и с головой погрузился в Гражданскую войну, в которой ему предстояло стать членом РКП(б), работником политотдела Реввоенсовета, помощником коменданта Бугульмы и даже… двоеженцем. Но как бы там ни было, именно в Киеве прославленный чешский писатель стал «отцом» легендарного Швейка, за что в первую очередь все мы его и любим.

Источник

@темы: Рыбка, пойманная в глубокой воде

---

Просто так

@темы: Ракушки, Вызывает мурлыкание

---

ヒトこもる

@темы: Ракушки

---

Kaede Karen

@темы: Ракушки, Вызывает мурлыкание, Различное отсутствие одетости, Kaede Karen

---

@темы: Рыбка, пойманная в глубокой воде

---

Morishita Yuuri

@темы: Ракушки, Morishita Yuuri

---

Jessi

@темы: Ракушки, Jessi

---

Kishi Asuka

@темы: Ракушки, Вызывает мурлыкание, Kishi Asuka

---

Mikoto Hibi

@темы: Ракушки, Mikoto Hibi