[Hessalam]

12.11.2020 в 16:23

Пишет  Шано:

Баллада о пользе международного права. Инцидент с «Марией Луз», исправленный, дополненный

7, кажется, июля 1872 года шторм загнал в иокогамскую гавань перуанский барк «Мария Луз», следовавший из Макао в Перу. На борту барка находилось 232 китайских кули – для работы на рудниках и добычи гуано. Ночью один из них сбежал и вплавь добрался до английского корабля «Железный герцог»(*). Там он сказал, что он был обманом украден из Макао и фактически отдан в рабство, ни в какое Перу не хочет и просит ему помочь. Китайца передали японским портовым властям, а те вернули его на судно – за полным отсутствием документов. Возвращали, однако, оформив все документально и официально предупредив капитана «Марии Луз», что с рабочей силой следует обращаться по-человечески вообще и в иностранных гаванях – особенно. Дня через два к тому же «Герцогу» (видно, удобно стоял) доплыл еще один кули с той же историей о покраже и чудовищных условиях содержания – и с добавкой, что, мол, того первого беглеца избили, и косу ему отрезали (страшный позор), и, если кто не вмешается, то его совсем убьют. Этого пловца уже никуда сдавать не стали, скинулись ему на первое время – и тихонечко сплавили на берег. А сами обратились в консульство. А консульство, разъяснив обстоятельства, забило тревогу – граждане, это ж работорговля чистой воды. Так что оно официально пожаловалось губернатору Канагавы – и на борт перуанского судна поднялась англо-японская инспекция. И тут стало ясно, что беглецы как-то даже и несколько преуменьшили. (**)

Так что дело глохнуть отказалось и довольно быстро дошло до госсовета – а госсовет решил, что с Перу, конечно, дипломатических отношений нет и вмешиваться в их дела нехорошо, а Йокогама – нейтральный «договорной» порт, в котором по традиционному для XIX века неравноправному договору иностранцы и их юрисдикции имеют преимущество, но и в гавани японской такое безобразие происходить не может.

Здесь следует отметить, что практикой работорговли занялся в свое время еще Господин Регент, Тоётоми Хидеёши, в шестнадцатом веке. И, между прочим, в связи с европейцами – потому как торговавшие с Японией португальцы (и сиамцы, и камбоджийцы) очень охотно покупали там людей, особенно женщин. «Занялся» - то есть «категорически запретил» всюду, куда дотянулся. Не из гуманизма или отвращения к самому понятию, а потому что очень, знаете ли, сложно создать надежную налоговую базу, когда всяк обнаглевший желающий налетает на деревни, угоняет платежеспособное население – а потом продает как законно купленное. Так что внутреннюю работорговлю запретили вместе с морской, а пункт об увозе населения в рабство присутствовал во всех эдиктах об изгнании христиан. И поскольку «категорически» в исполнении Тоётоми Хидеёши носило обычно формы крайние и окончательные, торговля действительно прекратилась. Дом Токугава, пришедший к власти по результатам следующей гражданской войны, о налоговой базе думал то же самое, что и Регент, так что к семнадцатому веку не только работорговля, но и прямое рабство как институт в Японии относительно повывелись. Ну и отношение к увозу живых людей за море в качестве предметов сформировалось несколько неуважительное.

И вот, в Йокогаме слушается дело, где предмет обсуждения - подданные Китая, обвиняемый – гражданин Перу и лейтенант перуанского военного флота, суд – японский. Довольно быстро этот суд постановил, что порядок обращения капитана с живым грузом – необоснованно жесток, условия безобразны, а тот факт, что он удерживал пассажиров на борту силой в японской гавани, нарушает японский общественный порядок. И полагается ему за это сто плетей, но суд желает явить милосердие – и отпускает его плыть своей дорогой. Капитан Рикардо Эрейра взвыл. Он с удовольствием ушел бы из Йокогамы вместе с судном… только за время процесса всех кули из его трюма вызвали в суд - как свидетелей. А для этого – перевезли на берег. И, естественно, никто с японской стороны и не подумал вернуть их на «Марию Луз». Ну а сами они – по непонятной причине – возвращаться совершенно не желали.

Так что тут уже капитан обращается в суд с требованием вернуть на борт рабочую силу, законным образом подписавшую контракт и несущую соответствующие обязательства. Суд заседает (у китайских кули странным, волшебным образом материализуется английский барристер), в процессе выясняется (между прочим, из показаний со стороны капитана), что исходно кули было больше, но трое прыгнули в море еще на выходе из Макао и утонули. Что на борту был «бунт», подавленный «обычным» образом. И что контракты заключались тоже «обычным» образом – так что о существе их рабочие представления не имели. А зачем оно им? Тоже, придумали еще. Суд пожал плечами и заключил, что никакого права на этих кули у перуанцев нет и ни один международный закон не может требовать от какого бы то ни было государства поддерживать такую мерзость… Приехал представитель шанхайского магистрата и увез своих сограждан.

Естественно, поднялся жуткий международный скандал. Большинство иностранных представителей считало, что японцы своим решением покусились на международную торговлю и вопиющим образом нарушили закон. Это что же такое будет, если каждое варварское государство начнет навязывать свои законы кораблям, перевозящим грузы… Мало ли что где у нас незаконно? Поддержали решение только Англия (чья позиция по работорговле была вполне драконовской, а желание навести порядок на рынке дешевого труда – корыстным, а потому искренним) и – отчасти - Штаты (у которых она как раз успела стать такой же). Латиноамериканская риторика была такой, что в Японии ждали прибытия перуанских военных кораблей и принимали соответствующие меры. Но флот не пришел. Конфликт решили уладить на дипломатическом уровне, избрав арбитром нейтральную сторону... императора Всероссийского. Уж не знаю, что думали перуанцы. Возможно, хотели сохранить лицо. Потому что Его Императорское Величество Александр II, который Освободитель, естественно, заявил, что Япония совершенно права. Потому что работорговля – это такое дело, которое следует глушить, где видишь.

Но на этом дело не кончилось. Потому что, вообще-то, на втором процессе произошла некая неожиданность. Господин Рикардо Эрейра, капитан «Марии Луз», вообще-то, по тем же непонятным причинам никак не мог найти себе адвоката – и вдруг, ко всеобщему удивлению, перуанца согласился защищать Фредерик Дикинс – врач, юрист и дипломат, большой знаток японской культуры и переводчик японской поэзии, от которого никто такого не ждал. Ситуация, впрочем, разъяснилась довольно быстро – 18 сентября Дикинс произнес речь, в которой очень громко удивлялся тому, что японские власти находят ситуацию с кули каким-то образом противоречащей местному праву. Потому что в самой Японии таких случаев – пруд пруди.
«Существует разновидность контракта, чрезвычайно распространенная в Японии – контракт между частными лицами, обязывающий оказывать услуги самого омерзительного рода, которые только может исполнять человек. Такие контракты являются действительными по японскому закону и японский закон строго следит за их исполнением. Я говорю о контрактах, которые заключают с проститутками содержатели борделей Йошивары.»

Суд отмел возражения Дикинса, как относящиеся к совершенно другой ветви законодательства – но после того, как тяжба была решена в пользу китайцев, временный губернатор Канагавы подал петицию императору, где указывал на сугубую необходимость немедленно отменить «контракты на срок». Потому как бесчеловечно это. И неприлично. И перед соседями неудобно. А теперь – особенно.

И 2 ноября 1872 года парламент издал закон, по которому все кабальные контракты лишались силы – вне зависимости от того, числился ли за второй стороной долг хозяевам заведения или нет. «Поступить иначе, - гласил рескрипт,- значило бы приравнять людей к лошадям и коровам.»(***)

Действия двух китайских кули, группы британских офицеров, судьи, российского царя и английского адвоката, сложившись, привели к отмене кабалы в Японии.(****)

(*) Речь идет, естественно, о Веллингтоне.
(**) Не то, чтобы экипаж «Марии Луз» обращался с кули хуже обычного – смертность, несмотря на шторм, у них оказалась даже получше «среднего по больнице». Просто само «обычное» обращение было таким скверным, что людей непривычных пронимало довольно основательно.
(***) Следует отметить, что вопрос этот к тому времени уже был поднят и обсуждался, и законопроекты вносились, но инцидент с «Марией Луз» очень сыграл на руку реформаторам, вынудив поставить дело на порядок дня немедленно – и решить вопрос о задолженности в пользу работниц.
(****) И нет, рай не наступил. Просто людям в кабальных профессиях стало немного легче жить. el-d.livejournal.com/218733.html

@темы: Рыбка, пойманная в глубокой воде