Отрекшаяся от Великой Мехазмы
02.03.2021 в 17:36
Пишет Кенсин:Детективный дурдом в Северном мореURL записи
Обычно в детективах имеют место быть две стороны. Но у нас тут одна, да к тому же которая не просто врет напропалую, а делает это весьма своеобразно. То есть, с одной стороны вроде бы как отмазаться надо, а с другой – и лица не уронить в грязь. Второе сделать очень сложно.
Речь идет об операции «Викингер», которую пыталось провести Кригсмарине 22-23 февраля 1940 года. Планировалась глубокомысленная боевая операция, а получилось… Получилось все из области «Дас ист фантастишь».
Вообще Вторую Мировую многие страны начинали сильно так себе. У американцев был Перл-Харбор, у британцев «Соединение Z», утопленное просто так (а это, напомню, линкор «Принц Уэльский» и линейный крейсер «Рипалс»), у нас просто бесподобные действия Балтийского флота в Таллинском бегстве и набеговые операции Черноморского флота…
А что, немцы были лучше?
Нет! Не были!
Но тот случай, о котором пойдет речь – перед этим шоу блекнет даже то, как британцы развели Лансдорфа и он отдал приказ о подрыве и затоплении «Адмирала графа Шпее». Поскольку там все было просто, бой плюс военная хитрость. А тут – стечение обстоятельств и мистика.
Но пошли по порядку.
читать дальше1940-й год. Идет «странная война», в которой британцы и немцы делают вид, что старательно воюют, кто-то с виски, кто-то со шнапсом. Но по сути – никто ничего не делает. Все, кто служил, знают, как опасно такое положение дел. Когда не боевых действий и личный состав не озадачен ничем.
В таких ситуациях личный состав начинает думать, что однозначно влечет за собой исключительно негативные последствия. И с этим надо что-то делать. Но это общеизвестно.
В общем, в штабе Кригсмарине думали что-то в таком духе. Ничем иным объяснить планирование операции по разгону британских рыбаков в районе Доггер-банки нельзя. Кому пришла в голову светлая идея, что рыбаки там не рыбу ловят, а собирают разведывательные сведения, история умалчивает. Но в недрах морского штаба был разработан план операции «Викингер»…
Вся операция против британского рыболовецкого флота вылилась во всеевропейское позорище, поскольку британцы до последнего момента так и не знали, какая над ними нависла угроза, а немцы… Немцы потеряли два эсминца.
Вообще корабли теряли все. Другой вопрос – КАК.
Учитывая, что в Кригсмарине всего было 22 эсминца, то потерять два, то есть, почти десятую часть, это было несколько расточительно. Но это еще Норвежской операции не было… Хотя, если рассматривать, как прелюдию…
В общем, два корабля погибли, более полутысячи моряков, а противник даже не знал, что против него готовится такая операция.
Сама по себе операция «Викингер» сегодня вызывает некоторые сомнения. Судите сами: шесть эсминцев, а немецкий эсминец – это корабль несколько иного свойства, чем британский и французский. Если брать Zerstörer 1934 года, то этот корабль скорее ближе к французским лидерам типа «Ягуар», что по водоизмещению, что по вооружению.
Шесть таких кораблей, идущие гонять рыбаков… 30 стволов 128-мм против рыбацких сейнеров и шхун…
Шли известным районом, именно здесь, с 17 октября 1939 года по 10 февраля 1940 года, немцы для затруднения передвижения британских кораблей установили девять минных заграждений общим количеством около 1800 мин.
Вообще немецкие эсминцы и минные заградители ставили мины не только в Северном море. В плане накидать мин немцы вообще были отличные специалисты, британцы всю войну налетали на немецкие мины, не зная о постановках у себя под носом.
Ну а Северное море было житницей для рыбаков, а потому война войной, а все восточное побережье Британии выходило в море и ловило рыбку. А ставшая знаменитой в 1915 году Доггер-банка вообще была самым жирным местом в плане ловли рыбы. И неудивительно, что в этом районе всегда находилось большое количество британских судов и суденышек.
Кому в штабе морского командования «Вест» пришло в голову, что британские рыбаки могут прикрывать британские же подводные лодки, а потому надо их разогнать – мы уже не узнаем никогда. Но шесть больших кораблей тихонько вышли в море и направились именно в тот район. С самыми, как говорится, благими намерениями. Потопить и захватить какое-то количество траулеров, чтобы напрячь как население Британии, так и флот, который по идее должен был бы броситься на защиту рыбаков.
А потому на каждом эсминце расположилась призовая команда, в функции которой входил захват судов противника и доставка их в свои порты.
В море вышли:
Z-1 «Leberecht Maas», командир корветтен-капитан Бассенг
Z-3 «Max Schultz», командир корветтен-капитан Трампедах
Z-4 «Richard Beitzen», командир корветтен-капитан фон Давидсон
Z-6 «Theodor Riedel», командир корветтен-капитан Бемиг
Z-13 «Erich Koellner», командир фрегаттен-капитан Шульце-Хинрихс
Z-16 «Friedrich Eckoldt», командир фрегаттен-капитан Шеммель.
Вообще, по идее, должно было быть прикрытие со стороны Люфтваффе, но где-то наверху решили, что жирно будет. Столь грозная сила для террора каких-то рыбаков – перебор. Потому была проведена воздушная разведка 20 февраля, а 22-го корабли двинулись на дело.
Люфтваффе в тот же день запланировало боевые действия на удалении от района Доггер-банки, у восточного побережья до устья реки Хамбер. В общем, никто никому не должен был мешать.
На самом деле, история взаимоотношений Кригсмарине и Люфтваффе была весьма непростой. Конечно, флот очень хотел иметь свою авиацию, чтобы не бегать к Герингу и не попрошайничать всякий раз. Но у «первого наци» сорваться было трудно, а потому Герман Эрнестович, сказав, что «все, что летает – мое», оставил морякам только гидропланы, да и то, ненадолго. Впоследствии все вообще приняло вид фарса, когда командир корабля не мог приказывать командиру гидроплана на корабле, куда ему лететь и зачем. Ну, юридически так вышло. По факту, конечно, приказывал.
В целом, отношения между Кригсмарине и Люфтваффе были не то чтобы натянутыми, но довольно своеобразными. Флот мог использовать свои гидропланы только для постановки мин, разведки и патрулирования. Все остальное Люфтваффе оставляло за собой.
Если к этому добавить еще то, что шифры и карты у обеих структур были свои, а линии связи имели место быть весьма условно, то можно только представить, как «легко» можно было организовать и согласовать операцию. Любую.
В общем, Кригсмарине действовало само по себе, Люфтваффе – само по себе. И с этим ничего невозможно было сделать на протяжении всей войны. Такой вот бардак, собственно говоря.
22 февраля 1940 года. Около 12 часов шесть эсминцев выходят в море. Над ними висит «зонтик» из «Мессершмиттов» Bf.109 эскадры JG.1. Естественно, перед этим вылетели разведчики, которые должны были «провесить» маршрут.
Эсминцы вышли и пошли согласно утверждённому курсу. Самолеты, проводив, вернулись обратно на аэродромы.
Уже стемнело, когда в районе 19.00 корабли флотилии начали проходить минное поле по протраленному коридору. Корабли шли колонной, «Friedrich Eckoldt», «Richard Beitzen», «Erich Koellner», «Theodor Riedel», «Max Schultz» и «Leberecht Maas». На кораблях был порядок, вахтенные и впередсмотрящие были на своих местах, на море стоял небольшой туман и – самое неприятное – полная луна.
В 19.13 сигнальщики «Фридриха Экольдта» заметили двухмоторный самолет, который пролетел на небольшой высоте (около 60 метров) вдоль строя кораблей, как бы определяя их принадлежность. Эсминцы шли на скорости 26 узлов, с интервалом 1,5-2 кабельтовых.
Кильватерный след был ясно виден в лунном свете, и командующий флотилией фрегаттен-капитан Бергер приказал уменьшить скорость до 17 узлов, надеясь до минимума скрыть следы кораблей.
В 19.21 самолет, видимо, развернувшись, появился снова. На кораблях решили – точно чужой, сыграли боевую тревогу и расчеты «Рихарда Бейтцена» и «Эриха Келлера» открыли по самолету огонь из 20-мм автоматов.
Самолет отвернул и скрылся в темноте. На «Келлере» его идентифицировали как британский, а вот на «Маасе» - как свой. Экипаж самолета, увернувшись от снарядов, однозначно решил, что корабли вражеские.
В этом была определенная суть. В темноте февральского вечера рассмотреть из самолета флаг принадлежности – та еще задача. Очень много черного, очень много красного, который в темноте что тот же черный. А белый есть, но его еще рассмотреть надо. Так что когда флаг не увидели, но увидели вспышки зенитных автоматов – вот тут точно чужие.
В 19.43 самолет вернулся с весьма решительными намерениями. На «Леберехте Маасе» его заметили, сообщили, что самолет заходит с кормы. И тут произошло для экипажа эсминца несколько неожиданное – самолет, пролетая, сбросил две бомбы. И попал одной.
«Маас» открыл огонь (с опозданием), так что самолет ушел, а на эсминце начали разбираться, что произошло. Бомба рванула между трубой и мостиком. «Маас» остановился и подал сигнал, что нуждается в помощи. К «Маасу» подошел «Экольд», остальные находились на некотором отдалении. «Экольд» начал готовиться к буксировке, но в этом момент опять началась стрельба на «Маасе». Самолет вернулся!
И не просто вернулся со словами «ща я вам тут устрою», а сбросив четыре бомбы, попал двумя! Одна попала в корму, а вторая в тот же район, что и бомба, попавшая первой, в район дымовой трубы.
Рвануло. Бомба прошла до машинного отделения и там превратила все в кровавый фарш. В воздух поднялся столб дыма, пара и огня. А когда дым рассеялся, от «Мааса» остались только тонущие половинки: эсминец разломился пополам и начал тонуть!
И затонул.
В 19.58 флагман приказал всем кораблям спустить шлюпки для спасения людей. «Келлер», «Бейтцен» и «Экольд» спустили шлюпки и начали спасать экипаж «Мааса».
Фактически тут же (в 20.02) шоу продолжил «Теодор Ридель». Сперва на эсминце услышали подводную лодку. Услышал акустик, а расчет носового орудия увидел следы торпед. Плюс якобы был слышен взрыв на некотором удалении.
В общем, в условия начавшегося шухера даже всплывший Кракен был бы вполне себе в теме. Так что «Теодор Ридель» вышел в атаку на подводную лодку по пеленгу, данному акустиком. В 20.08 «Ридель» сбросил серию из четырех глубинных бомб.
Все бы ничего, но двигался эсминец несколько медленнее, чем было положено по инструкции. И бомбы могли быть выставлены не совсем правильно. В общем, «Ридель» подорвался на собственных глубинных бомбах. Одна не взорвалась, но и трех эсминцу оказалось более чем достаточно. Был выведен из строя гирокомпас и полностью вышло из строя рулевое управление.
«Ридель» встал, командир корабля приказал прекратить безобразие (сиречь, бомбометание), экипажу надеть спасательные пояса и приступить к ремонту.
Поиском подводной лодки приказали заняться «Максу Шульцу».
В целом, в квадрате начинался бардак, откровенно граничивший с паникой. Подводные лодки, торпеды, взрывы глубинных бомб, чертов самолет, который продолжал нарезать круги в отдалении…
С «Келлера» дали команду своим шлюпкам срочно вернуться на корабль, а потом, не убедившись в том, что все они подняты, эсминец дал ход. В итоге одна шлюпка вместе с находившимися там моряками была фактически раздавлена кораблем.
«Келлер» продолжал кружить, когда на мостик передали «Приближается торпеда, рубка подводной лодки слева 30». Командир корабля Шульц решил пойти на таран, приказал дать полный ход, но слава богу, разобрались, что это не рубка лодки, а торчащая из воды носовая часть «Мааса».
Торпеды, понятное дело, существовали только в фантазиях экипажа.
В 20.30 командир соединения рапортовал о потере «Леберехта Мааса» в главный штаб. Пока в штабе переваривали информацию, на месте все еще пытались разобраться с подводной лодкой. Кстати, как дела у «Щульца», на которого возложили борьбу с подлодкой?
И тут накрыло всех снова. «Шульца» нигде не было.
Пока спасали людей с «Мааса», пока искали, бомбили и пытались таранить подводную лодку, эсминец «Макс Шульц» просто испарился.
Провели перекличку среди спасенных. 60 человек из экипажа в 330 человек «Мааса» были на трех кораблях, 24 на борту «Келлера», 19 на «Экольдте» и 17 на «Бейтцене». Из 308 человек экипажа «Шульца» не было никого.
В 21.02 в штаб Кригсмарине пришло второе сообщение о том, что недосчитались эсминца «Макс Шульц», причиной исчезновения назвали подводную лодку. Вероятную причину.
В штабе решили, что этот карнавал пора прекращать и дали резонный приказ операцию свернуть и возвращаться на базу. Для дальнейшего разбора полетов.
Пока эсминцы шли обратно на базу, на стол морскому командованию легла оперативная сводка №172, где говорилось и об участии самолетов 10-го авиакорпуса в боевых действиях. И в сводке говорилось, что около 20.00 был атакован вооруженный пароход водоизмещением от 3 до 4 тысяч тонн, который затонул на траверзе маяка Тершеллинг. Пароход сопротивлялся, ведя огонь из орудия и нескольких пулеметов.
Ну, молодцы, парни Геринга. Ничего, что орудие было 128-мм, а «пулеметы» 20-мм, главное – результат.
В морском командовании «Запад» до этого момента считали, что виной гибели «Мааса» было что угодно, но не собственная авиация. Увы, после сопоставления рапортов летчиков и командира соединения эсминцев, стало понятно, что «Леберехт Маас» стал жертвой «Хейнкеля» Не.111 из 10-го авиакорпуса.
Однако, есть небольшая странность. В рапорте командования 10-го авиакорпуса говорится об атаке на ОДНУ цель. Кто тогда отправил на дно «Шульца»?
Самое интересное, это то, что британцы бросились отмазываться. Вот такие они были, странные, но честные. И получилось вообще бредово: авиация их в том районе не летала, подводные лодки даже рядом не проходили. Конечно, весело было бы сказать, что да, мы два эсминца потопили, но вот не грешили таким британцы.
А еще больше британские летчики не грешили попаданиями в немецкие корабли по ночам. А уж так, чтобы дважды – это вообще из области фантастики.
И слухи о том, что в Кригсмарине творится бардак, дошли до Гитлера, который потребовал разобраться, как это так, без боя потерять за ночь два эсминца.
И на борту «Адмирала Хиппера», видимо, для солидности, был размещен десант следователей и дознавателей. Эти следователи допросили все экипажи эсминцев (кроме «Шульца», понятное дело) и самолетов, после чего установили: потопление «Леберехта Мааса» - дело бомб экипажа «Хейнкеля» Не.111 под командованием фельдфебеля Ягера из состава 4-й эскадрильи эскадры KG 26. Ягер признался, что да, совершил два захода со сбросом бомб на неопознанные экипажем корабли, которые открыли по самолету огонь.
И тут начинаются вопросы детективного характера, потому что на Ягера повесили и потопление «Макса Шульца».
Для начала давайте перечислим все причины, которые могли утопить «Макс Шульц» тихо и непринужденно.
1. Атака самолета. Не важно, что там было, попадание бомбы в погреб, в глубинные бомбы на палубе.
2. Подводная лодка и ее торпеды.
3. Глубинные бомбы. Свои.
4. Мины.
1. Самолет. Очень, знаете ли, притянуто. То, что на бравого, но обидчивого фельдфебеля Охотника (Ягер – охотник по-немецки) навесили всех собак – это понятно. Это умели во все времена и во всех армиях мира.
Но вот беда: не сходится версия. Ягер сделал ДВА захода, и оба по «Маасу». Эсминец как бы был против, расчеты вели огонь. То, что потопив «Мааса», Ягер с компанией отлетел к «Шульцу» и столь же стремительно потопил его – ну бред. Почему-то нет в донесениях ни слова о том, что с «Шульца» вели огонь по самолету. И опять же, ну хоть один человек, но мог бы уцелеть…
Время у Ягера было. Если на «Мааса» он потратил 15 минут в два приема, а доклад о потерях пошел в 20.30, то времени был вагон. Другой вопрос, почему никто ничего не видел, а в первоначальном рапорте было сказано про одну цель?
Видимо, господа следователи прозрачно намекнули, что Ягеру ничего не будет за эту вакханалию, так что эсминцем больше, эсминцем меньше… Сам фюрер ждет результатов, чего запираться, правда?
Но – сомнительно. И в плане боезапаса тоже, Не.111 брал в себя много бомб, но все-таки запас не бесконечный.
2. Подводная лодка. Спасибо британцам, теперь мы знаем, что подводных лодок, как и самолетов, в районе шабаша не было. Так что все торпеды существовали только в объятых паникой головах немецких моряков. Что чести им не делает совершенно.
3. Свои глубинные бомбы. С одной стороны, это как надо было бы под себя кидать, чтобы корабль утопить? Если бомба с того же «Хейнкеля» попала на корму, где лежали готовые глубинные, то да, бахнуло бы так, что все подпрыгнули. И уж точно такое шоу не могли не заметить с других кораблей.
А вот последний пункт – вполне вероятен.
4. Мина. Нормальная такая морская гадина с сотней килограмм тротила, способная переломить корабль такого класса, как эсминец. Даже такой разъевшийся, как немецкий эсминец. И здесь вполне такой нормальный вариант, история знает много случаев, когда корабли так подрывались на минах, что почти никто не спасался.
Откуда в протраленном фарватере мины? Да откуда угодно. Могли сбросить британские самолеты (чем они и занимались всю войну), могли поставить британские эсминцы. Могли плохо протралить, кстати, и оставить пару. Кстати, есть информация, что именно в этом районе что-то делали два британских эсминца. Возможно, ставили мины. Возможно занимались чем-то еще. Точных данных нет.
В целом, операция получилась просто восхитительная. Два корабля пошли на дно, один ушел в ремонт из-за того, что сам себя уделал.
Ни одного выстрела со стороны британцев. Ни одной торпеды. Очень неплохо справились сами немцы, потому что главная проблема – это отсутствие взаимодействия Кригсмарине и Люфтваффе. Именно потому, что был полный бардак в координации, немецкий самолет был обстрелян немецкими же кораблями, принял их за вражеские и утопил один из них.
Начавшаяся дальше паника помогла. Пока уворачивались от «торпед», пока бомбили и таранили «подводную лодку», потеряли каким-то способом еще один корабль. Немецкая, британская – не так важно, важно, что «Макс Шульц» оказался не там, где было надо.
Лично мне кажется, что эсминец реально вывалился за пределы протраленного коридора, увлекшись поиском «подводной лодки» и налетел на одну или даже две мины. Никого не спасли потому, что просто не видели. Ночь, февраль… Балтика. Все сделала ледяная вода.
А не увидели потому что не знали, где искать. «Маас» шел в строю с остальными кораблями, его видели, с него принимали сигналы, видели, как эсминец стрелял по самолету и так далее. А отошедший в сторону «Шульц» никто особо не наблюдал, потому эсминец спокойно в одиночку пошел искать подводную лодку, в одиночку подорвался не понятно где и там же и затонул.
Хотя, знаете, февральской ночью могут быть и иные расклады, не так ли? (c) Роман Скоморохов